Глядя на метаморфозы в образовании, происходившие у меня на глазах с 70-х годов по настоящее время от роли ученика до учительской роли, я пересмотрел отношение к неоднократно воспетой «педагогике сотрудничества», которая задала вектор развития наших образовательных реформ, которые, в свою очередь, привели к шумным дебатам и протестам:

• С одной стороны, всё лучшее в современном отечественном образовании выросло преимущественно в 90-е годы из практики педагогов-новаторов, коллективно продекларировавших идеи педагогики сотрудничества. Все интересующиеся в 80-е годы зачитывались статьями про их опыт и, казалось, стоит перенять его в широкой практике — и наше образование расцветёт и избавится от скуки и начётничества, от которого все захлебывались.

• С другой стороны, жизнь показала, что этот опыт не транслируется. Практически все авторские школы исчезли из практики вместе с их лидерами. Кое-где кое-кто из их учеников пытается поддержать традицию, но подобных авторских школ практически не осталось. Что есть, держится только на директоре, причём ряд самобытных директоров снимают. Самый известный из свежих примеров — экспериментальный учебный комплекс в школе 1133, поскольку московские события обычно более шумно проходят. Сначала съели под удобным предлогом директора, а сейчас добивают оставшийся после него коллектив, поскольку родители сдаваться не хотят.

Берусь утверждать, что педагогика сотрудничества — это «крик души», попытка втиснуть новое содержание образования в старую систему образования, которая для такого содержания не приспособлена. Это ответ на потребность нового времени в новом содержании образования, которое стало прорываться сквозь сплошной поток  традиционного однообразного конвейера накачки информацией.

В той же логике знаменитые спецшколы — другой способ выйти за рамки того же конвейера. Опыт спецшкол оказался более транслируем, более востребованным и менее завязанным на личность лидера. Это тоже конвейер, но специализированный. Такие обособленные оазисы были более органичны советскому образу жизни — спецмагазины, спецпайки, спецнаборы... Отсюда и возражения о спецшколах как нарушении принципа социальной справедливости, хотя для большинства школ этот упрёк совершенно неприемлем — это было место встречи более мотивированных и более способных детей с более способными их развивать учителями и учёными. Тем не менее, практически все спецшколы прошли несколько циклов разрушения и возрождения.

Содержание образования

Само понятие образования менялось на протяжении веков и снова изменило смысл в середине прошлого века. Оно зарождалось как способ досуга — некоторым было по приколу так проводить время. Значительный отрезок истории образование было инструментом внушения ученикам религиозных моделей мира и моделей поведения. Ближе к XX веку образование несло много полезных навыков интеллектуальной деятельности и правильных манер. Суть образования была в запоминании информации, носителями которой были учителя: информированность и считалась знанием. Отсюда и фразы о «передаче знаний».

По определению Ушакова, «образование — процесс усвоения знаний, обучение, просвещение». Все упомянутые понятия в данном определении рядоположны. Знания надо «усвоить», что фактически означает «запомнить»: в советское время и до сих пор, несмотря на всеобщие ФГОС-мантры о компетенциях, подавляющее большинство проверок основано на воспроизведении фактов на память. Всевозможные истерики с уличными опросами «какие же дети стали тупые» — это иллюстрация стойкого восприятия образованности как памяти о фактах.

В современных источниках образование определяют как обучение и воспитание. Чуть более сложная конструкция, чем у Ушакова, но по сути отражает примерно то же, что в средние века. Разница только в содержании обучения: теперь оно декларировано светским. Но логика школы, включая высшую, остается направленной на запоминание, а общепринятая риторика про «передачу знаний» это подтверждает.

Когда информация была дефицитна, информированные люди существенно отличались от неинформированных и считались образованными. Образование заключалось в распространении такого знания-информации. Постепенно фактологическое знание-информация становится всё более необъятным. Начинают выпускаться справочники, энциклопедии, в которых можно удобно найти то, что не помнишь. Значение памяти начинает снижаться.

В настоящее время информация потеряла такую ценность, она разлита в цифровом пространстве и проблема не в доступе к ней, а в ограничении этого потока. Я недавно чистил книжный шкаф и с внутренней болью выбрасывал ставшие ненужными справочники и словари. Становится важно фильтровать поступающий информационный поток. Причём важна не только достоверность, но и позиция, из которой она поступает.

Конфликт на культурно неотличимой Украине стал яркой иллюстрацией, что правд в отношении одного и того же события может быть много: информация о нём зависит от точки зрения источника.

Знание перестало быть информированностью, оно стало компетентностью: способностью оценивать поступающую информацию с целью дальнейшей её обработки. Значит, знания сегодня передать уже невозможно, это личный конструкт каждого! Только личное переживание, переосмысление получаемой информации позволяет сформировать знание. Эта важная граница между информацией и знанием пока не является общепризнанным принципом.

Переосмысление понятия информации и знания — одна из важнейших задач образования. Нужно не забыть при этом пресловутые ЗУН, которые неудачной коннотацией англоязычных KSA (knowledge, skills, abilities) испортили хорошие русские понятия «знания и умения», которые давно поплыли в смыслах и привели к появлению понятий «компетентность и компетенция», о которых продолжают спорить специалисты. При формировании знания как интеллектуальной компетенции важно различать уровни знания, которые обсуждаются в разных таксономиях. Компетентностное восприятие знания требует переоценки содержания образования и влечёт изменение его целей и форм. ФГОС нового поколения несёт в себе такое содержание, но он по прежнему остаётся вне деятельности многих педагогов.

Соответственно, из пассивного восприятия внешней информации образование становится личностным процессом формирования знания, личного образа мира. Обучение при этом является только одним из возможных способов получения образования, причём при условии востребованности этого обучения. Когда обучение не востребовано, образования не происходит, происходит традиционное накачивание информацией, основанное на побочных феноменах памяти, а не в результате заинтересованного восприятия. Что-то из этого может преобразоваться в компетентностное знание, но КПД такого обучения крайне низкий. Для меня в работе учителем низкий КПД усилий был самым дискомфортным ощущением. Ради его повышения мы придумывали новые способы и формы организации уроков. Иногда удачные, иногда не очень.

Содержание воспитания

Есть формула, не подвергаемая сомнению: «образование = обучение + воспитание». Здесь требуется переосмысление понятия «воспитание». Традиционный подход подразумевает внешнее воспитующее воздействие в лице воспитателя. Традиционно такое воспитание опирается на наказание за нарушение внушаемых правил. Позитивная форма воспитания подразумевает трансляцию образцовых форм поведения, эмоциональное манипулирование образцами неординарных героических поступков. Но, по опыту советского воспитания, это часто выглядело очень нудно и навязчиво. А традиционные меры наказания всё чаще подвергаются современными психологами заслуженному остракизму и даже становятся законодательно наказуемыми.

Традиционный способ воспитания мог быть оправдан тогда, когда культура была устойчива и защищалась от иных культур большими расстояниями или, точнее, необходимым для преодоления границ временем. Сейчас, с развитым транспортным покрытием, обменом культурными артефактами, интернетом и нарастающими потоками миграции, эти барьеры растворяются.

Появляются сторонники иностранных культурных образцов жизни и поведения, а также их агрессивные противники, готовые воспевать любые отечественные формы, включая самые сомнительные.

Более адекватная модель воспитания опирается на то, что воспитать человека может только он сам: он наблюдает за поведением окружающих и сам выбирает ту модель, которую считает правильной. Это согласуется с представлением воспитания как части образования, поскольку поведение диктуется сформированной им картиной мира, своего места в нем, отношений с окружающими. Отсюда очевидна ошибочность формулы «образование = обучение + воспитание», потому что слагаемые нерядоположны:

образование и воспитание — личностные процессы,

а обучение — внешний процесс.

Если пытаться править формулу, я бы условно написал «образование = познание + самовоспитание».

Логично ожидать, что наиболее значимыми образцами поведения станут те, которые демонстрируют значимые для человека люди. В условиях широкой культурной конкуренции становятся актуальны не столько героические поступки, сколько обыденные нормы поведения. Учитывая, что более эффектны и заметны негативные формы, совсем непросто организовать жизнь детей так, чтобы значимыми для них оказались продуктивные для общества формы. Риск возвращения советских образцов воспитательной работы в этих условиях пугает, а вероятность появления новых продуктивных образцов в централизованной массовой практике вызывает сомнения.

Управление обучением

Если перестать рассматривать образование как внешний процесс, возникает много управленческих вопросов к роли учителя в организации обучения. Одним из важнейших инструментов становится конструктивное восприятие мотивации. Чаще всего образовательную мотивацию рассматривают в манипулятивном ключе воздействия на ученика: делят на внешнюю и внутреннюю, чтобы он следовал за логикой учителя. Но упомянутые ранее новые определения образования и воспитания подразумевают внутренний локус контроль — только внутреннюю мотивацию, а не поиск способов тянуть ученика за собой. Ориентироваться нужно, прежде всего, на позитивную мотивацию как на самую эффективную для образования.

Пока образование представляло собой накачку информацией, было проще учить и проверять: стимулы кнута и пряника работают неплохо в целях дрессировки на запоминание. Мотивация на обладание информацией поддерживалась в образовательной среде:

• основными источниками информации были учитель и учебник;
•  успешные доли продолжающих обучение в старшей школе и потом в вузе довольно жёстко отсекались на каждом этапе;успешной карьерой считались интеллектуальные профессии с высшим образованием.

Сейчас:

• ни учитель, ни учебник не остались основными источниками информации (кого-то учитель/учебник ещё устраивают как источник, но, во-первых, не всех, во-вторых, исчез риск что-то упустить: всегда можно добрать информацию из других источников);
• в вуз поступают практически все, кто хочет (в худшем случае, это будет вуз не «высшей лиги»);
• для успешной карьеры необязательно учиться в поте лица: успех чаще определяется связями родственников, чем «полученными знаниями», ибо к таким «знаниям» у бизнеса масса претензий.

Позитивная мотивация к обучению опирается обычно на два основных варианта:

• на любопытство («как оно устроено?»);
• на прагматическое стремление к самореализации в обществе.

В отношении компетентностных задач традиционная для долгоиграющего школьного образования негативная мотивация работает заметно хуже, чем для задач на запоминание, на отработку шаблона (избегание «двойки» и наказание за невыполненное задание). Соревновательная мотивация за «пятерку» и раньше работала далеко не на всех и с возрастом для большинства растворялась. Гонка за фишками геймификации, ставшими модными последнее время, чревата полным отказом от занятий, когда фишки наскучат. Но даже без учёта возможного отказа соревновательная мотивация не обеспечивает компетентностного знания. Она неплохо работала на запоминание, но и в этом случае остаются сомнения в эффективности обучения: соревновательная мотивация эффективнее негативной, но сильно проигрывает позитивной. Другое дело, что позитивной в образовании было ничтожно мало, поэтому сложно на неё опираться в рассуждениях как на субъективный опыт. Для формирования компетентностного знания альтернативы позитивной мотивации практически нет.

Мотивация на любопытство к устройству мира, к сожалению, встречается в обучении нечасто. Возможно, виноват скучный конвейер обучения, отбивающий любопытство ещё в начальной школе. Может, это статистический закон популяции. Именно любопытные становятся обычно учениками спецшкол. Но и они хотят самореализации в обществе, найти себя и оказаться полезными людям. Если они почувствуют интерес к себе взрослых, интерес в привлечении нужных им людей, обучение станет важным инструментом оказаться нужными. Сегодня нет заказчика в образовании. Есть исторически унаследованные правила организации обучения и перехода со ступени на ступень, но заказа, из которого понятен запрос к компетенциям, нет. Пора формализовать в образовательном поле заказчика образования, чтобы разные заказчики стали точками кристаллизации интересов, образами цели для мотивации желающих самореализации.

Для выявления заказчика образования необходимо проанализировать все возможные цели всех возможных участников образовательного процесса, чтобы выстроить новые структуры связей в образовательном поле, чтобы система образования могла обеспечить все полезные обществу выявленные образовательные цели.

Особенно важно новое структурирование образовательного поля, потому что образование перестало быть ограниченным периодом биологического и социального взросления. Теперь образование является неотъемлемым процессом на протяжении всей жизни. Детство перестало быть специфической зоной образования и тоже требует пересмотра. Даже воспитание в контексте самовоспитания тоже продолжается всю жизнь и не является прерогативой детства.

И при чём здесь «педагогика сотрудничества»?

Педагоги-новаторы, провозгласившие принципы гуманистической педагогики, опирающейся на внутреннюю мотивацию ученика и ориентирующейся на его потребность к самореализации, развивающей любопытство, работали вопреки старой структуре образования. Чтобы осознать этот факт, нужно было пережить полный цикл реформ и констатировать неспособность системы даже сейчас работать на новые задачи.

Разрастание различных форм образования в 90-е годы на основе нового закона «Об образовании» вышло из-под контроля старой системы управления, оставшейся практически без изменений. Вместо анализа новых условий, потребностей общества, реструктуризации системы управления, власть на местах начала процесс силового ужимания этого разнообразия. Даже у разделяющих ценности педагогики сотрудничества часто не хватает энергии пробивать старую структуру управления, которая уверенно и твёрдо ведет маятник развития назад к старым проверенным схемам, хотя они уже не отвечают современным задачам общества. Кого это не устраивает, предпочитают выходить из государственных школ и формируют островки нового в рамках дополнительного образования, в частных школах. Но большинство остальных даже не очень задумывается о новом.

Новые формы и модели образования отторгаются и значительной частью общества, придавая силы консервативным тенденциям в управлении образованием. Большая часть населения, воспитанного в советском духе «единственно верной стратегии партии», не готова к ответственному самостоятельному выбору образовательной программы, предпочитает патерналистские модели поведения, когда «старшие товарищи» лучше знают, как надо учить и воспитывать.

Подавляющее большинство родителей предпочитает отдать ребенка в школу и минимально отвлекаться на его образование: там профессионалы, они лучше знают.

Их вводит в состояние стресса необходимость делать выбор из разнообразных возможностей. Поэтому они не только сами избегают выбора, но и отстаивают для всех остальных необходимость жить в единых программах, единых учебниках, единых подходах к обучению.

Единый государственный экзамен, введенный для разрешения проблемы массовых претензий к выпускным и вступительным экзаменам в традиционной форме, превратился при этом в жупел образовательных реформ, хотя ориентирован на традиционную логику образовательного конвейера и не выходит на новые смыслы. Он был задуман как независимый измеритель обученности в стране и прекрасно с этой задачей справился.

Но попутно он выявил одну неприглядную особенность старой системы образования: учатся в ней не ради образования, а ради сдачи экзамена.

А ради успешного результата экзамена все средства хороши. У подавляющего большинства населения, включая родителей и педагогов, нет образовательных целей, поэтому в качестве цели они выбирают результат экзамена. Родителям и учителям так проще не думать, а тупо натаскивать на ЕГЭ, перекладывая на него собственные недостатки мотивации. Пока экзамены были разные, это было не так очевидно. И в чём виноват ЕГЭ? Слишком неприятное отражение в зеркале?

Внутренняя мотивация к образованию формируется на осознанности образовательных целей. У кого образовательные цели есть, замечаний к ЕГЭ нет: это понятный и несложный технологический этап на пути к цели. У кого образовательные цели есть, предпочитает возможность выбора. Тот, у кого образовательные цели есть, может их изменить на основании анализа пройденного пути, полученной квалификации, оценки новых внешних условий. Человек, способный критически оценивать обстановку, себя и делать осознанный выбор, будет успешно ставить перед собой новые цели и адаптироваться в стремительно меняющемся сложном многообразном и неоднозначном современном мире.

А именно эти качества критически важно сформировать сегодня, как бы ни хотелось спокойного надежного и предсказуемого будущего. Нет его и не будет.

А ждет нас нашествие роботов и искусственного интеллекта, которые постепенно вытесняют людей из сравнительно простых сфер деятельности, учась выполнять все более сложные функции. Искусственный разум и механические манипуляторы экономически выгоднее человека. А человек должен постоянно развиваться, занимаясь всё более и более тонкими интеллектуальными и эмоциональными задачами. Чем быстрее будет идти прогресс, тем быстрее и гибче нужно быть в постановке перед собой новых образовательных целей, чтобы осваивать новые виды деятельности. Это и сложно, и интересно.

Таким образом, нет альтернативы навыку формирования осознанного выбора, в том числе и прежде всего, собственной индивидуальной образовательной траектории. Чтобы быть успешным, нужно жить в необходимости и возможности делать выбор. Для этого с раннего детства должен быть выбор и ответственность за него. Ответственный родитель должен это осознать и поместить ребёнка в условия выбора и ответственности, обеспечив разумный уровень безопасности, ответственности и возможностей для развития, соответствующих интересам и способностям ребенка. Чем точнее ребёнок сможет определиться со своими образовательными целями, тем эффективнее и интереснее для него будет процесс собственного образования, в том числе разных форм обучения. Не ради натаскивания на экзамен, а ради самореализации и удовлетворения здорового любопытства о мироздании.

И если мы осознаем, что тупик педагогики сотрудничества, новых современных форм и методов организации собственного образования и внешнего обучения сформированы традиционной структурой системы образования, её формами и методами управления, патерналистским отношением больших масс населения, не готовых к изменениям и стремительно приближающимся технологическим вызовам, необходимо что-то менять и в системе, и в структуре управления, и в транслируемых обществу планах на будущее. Как минимум, нужно создать возможность для развития и популяризации этой деятельности тем, кто это осознает и готов двигаться, без ущерба для тех, кто пока не готов менять своё образование.

Мне текущая ситуация в образовании напоминает сказку про путешествие Элли с друзьями к волшебнику Изумрудного города, когда они устали от долгого пути и начали мирно засыпать на маковом поле. Нельзя спать, как бы сладко ни вспоминалась старая добрая советская школа. Это было давно и неправда. Надо думать даже соломенными мозгами, любить своих и чужих детей даже железным сердцем, бороться с самодурами в органах управления даже без эликсира смелости, стремиться к цели даже ощущая себя занесённым чёрт знает куда в царства Гингем и деревянных солдат Урфина Джюса. И не ждать милостей от волшебников. Сами, вместе, невзирая на трудности, обсуждая происходящее и планируя непредсказуемое будущее, только вперед. Не спать!